Генерал счел нужным поставить Вандервельде в известность о своем неудовольствии по поводу случившегося. Он писал: «Мне невольно приходит на память эпизод из прошлого, как в 1917 году в качестве начальника штаба Верховного Главнокомандующего российскими армиями я принимал у себя в Ставке бельгийского министра Вандервельде, Он был несчастлив тогда, человек без родины, представитель правительства без страны, в сущности такой же политический эмигрант, как теперь многие русские. Ведь Бельгия тогда была растоптана врагами так же, как сейчас Россия, Но мы сделали все возможное, чтобы не дать почувствовать господину Вандервельде ни в малейшей степени тягости его положения. Ибо мы разделяли искренне горе Вашей страны и ее героической армии. Я не ожидал и не искал внимания. Но был уверен, что русский генерал будет огражден в Бельгии от унижения, Я имею в виду не только свою роль как Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России — вокруг этого вопроса сплелось слишком много клеветы и непонимания . Но я говорю о себе как о бывшем начальнике штаба Верховного Главнокомандующего, как о главнокомандующем русскими фронтами в мировую войну, наконец, как о генерале союзной вам армии, полки которого в первые два года войны вывели из строя австро-германцев много десятков тысяч воинов. Все это я считаю необходимым высказать Вам в надежде, что, быть может, к другим деятелям, которых судьба случайно забросит в Бельгию, правительственная власть отнесется несколько иначе».[13]
Это письмо было типично для всего дальнейшего поведения генерала Деникина за границей. Даже став политическим эмигрантом, он продолжал "резать правду", как он ее видел и воспринимал. По природе своей человек скромный, но с большим чувством собственного достоинства, он отлично сознавал свои военные заслуги в первой мировой войне, гордился ими, но в этой гордости не было ничего личного и мелочного. Он гордился своей принадлежностью к русской армии, вписавшей в историю войны много доблестных страниц. И его возмущал факт, что эти заслуги теперь позабыты, что с одним из главных представителей национальной России некоторые из бывших союзников позволяют себе бестактные выходки.
Вандервельде сразу же ответил любезным полуизвинительным письмом. Ссылаясь на якобы существовавшие в Бельгии правила, он уверял, что ни бельгийскому правительству, ни тем более ему лично не могло прийти в голову чем-то обидеть генерала. Инцидент был улажен.
По скудным средствам Деникина жизнь и в Бельгии казалась ему слишком дорогой, и он решил переехать в Венгрию. Венгерский посланник немедленно дал разрешение на постоянное жительство в Венгрии. Он даже предложил перевезти архив генерала дипломатической вализой и только никак не мог поверить, что причина переезда — экономическая . Пришлось хлопотать о транзитных визах для проезда в Будапешт. Получив немецкую транзитную визу для семьи, сам Антон Иванович решил ехать, минуя Германию, кружным путем, через Париж, Женеву и Вену.
О жизни в Венгрии у Антона Ивановича и его супруги остались самые хорошие воспоминания. Они провели там три года (с начала июня 1922 года до середины 1925 года). По совету венгерского посланника в Брюсселе поселились сначала в городе Шопрон, в недорогой загородной гостинице. В дневнике Ксении Васильевны Деникиной от 5 июня 1922 года имеется следующая запись: «Жизнь здесь действительно гораздо дешевле, . да и народ симпатичнее. Пока живем в пансионате за городом, в лесу. Воздух и окрестности чудесные, давно мы не делали таких чудных прогулок . Городок переполнен беженцами из отобранных у Венгрии областей».[14] Месяцем позже: «Нравится мне Венгрия, то есть правильнее сказать Шопрон, ибо больше я еще ничего от Венгрии не видела. Такой обильный край. Столько "плодов земных" я давно не видела. Кругом нас горы, лес. Мы гуляем далеко. Заберемся куда-нибудь на поляну, откуда хороший вид на поля деревни, лежащий внизу город и на далекое большое озеро. Воздух — не надышишься! И бывают минуты, что в мою душу нисходит мир, такой полный, как не бывал со времени до войны . Много здесь народу, говорящего по-русски. Бывшие военнопленные, или, как Антон Иванович их называет, "мои крестники"(генерал называл своими "крестниками" тех, кого его Железная дивизия в свое время захватила в плен). Говорят по-русски чисто, почти без акцента».[15]
Создание 1-го и 2-го ополчения. Освобождение Москвы
Весной 1611 г. «из разных концов земли» было сформировано первое ополчение, возглавляемое П. Ляпуновым, Д. Трубецким и И. Заруцким, с целью освобождения Москвы от поляков. Ляпунов, призывая всех воинских людей принять участие в освобождении Москвы, сулил «волю и жалование». Весной 1611г. Ополчение осадило Москву. В марте в столице вспых ...
Экономические реформы в Советском союзе. Хрущевские начинания в экономике.
В 1955 году население СССР достигло предвоенного уровня. В 1959 году численность городского населения сравнялась с численностью сельского, а в 1960 году превысило его. Во второй половине 50-х годов СССР по отчетам партийных секретарей выполнил задачи индустриализации. Однако сельское хозяйство давало только 16% национального продукта, в ...
Направление вооруженных сил
Первое крупное казацко-крестьянское движение на Украине началось в 1591 г. Именно тогда мелкий украинский шляхтич, один из казацких старших Криштоф Косинский, получил от Короны землю за службу. Но не успел он ее занять, как Януш Острожский, полонизированный наследник известного рода и белоцерковский староста, присвоил эту «пустыню». Пон ...